ШАГ ВПЕРЕД И ДВА ШАГА НАЗАД В ЛЕДЯНОМ ТУМАНЕ НАД ДОЛИНОЙ МАРИНЕРА
Авиация, а затем и космонавтика, две бурно развивающиеся новейшие индустрии, одна из которых породила другую, являются наглядным примером того, как человечество неизбежно подчиняется стратегическому ходу эволюции. Мифы, мечты, фантазии, сказки, религиозные запреты постепенно трансформируются в обществе в новаторскую идею, которая прорастает сначала в научную и производственную сферу, параллельно в военную сферу, а затем уже формирует новый мир с новыми политическими, философскими и этническими задачами и проблемами. “Вначале было Слово” – так все и начинается на каждом очередном витке эволюционного развития человеческого общества или ноосферы. Сергей Павлович Королев, российский ученый, и был тем человеком, который сказал это самое первое “слово”.
Интересно просто обернуться и задуматься, а как же начинается такой эволюционный виток, который рушит в итоге весь мировой порядок, устанавливая в перспективе задачи новых неоколонизаций и уже не геополитику (“гео-“ от греческого ge – Земля), а гелиополитику (“гелио-“ от греческого helios – Солнце) постиндустриальных государств в масштабах уже Солнечной системы. А вот как. Темный осенний вечер, тонкий слой первого снега на желто-бурой листве, покрывающей извитые дорожки Петровско-Разумовского парка около Высшей Военной Инженерной Академии имени Н.Е. Жуковского и Института авиационной медицины Министерства Обороны СССР. “Сейчас мы с тобой погуляем и все обговорим!” – обратился Сергей Павлович Королев к Владимиру Ивановичу Яздовскому, ученому из Института авиационной медицины. И далее в этом негромком разговоре Сергей Павлович обрисовал суть проблемы: “…есть ракеты, способные поднять груз массой более 500 килограммов на высоту 100 километров… пора начинать эксперименты на животных, которые проложили бы дорогу человеку…”.
Это был 1948 год. Владимир Иванович, вспоминая этот разговор в своей монографии “На тропах Вселенной”, приводит заключительную часть этого ошеломившего его разговора: “Думай. Но без риска, без попытки решить большую задачу жизнь – не жизнь… А погода сегодня прекрасная! Ты взлет ракеты не видел? Никогда? По-моему, прекраснее нет ничего…”. Вопрос, который задавали себе специалисты всего полвека назад – возможность жизнеобеспечения человека в космосе. А уже сегодня один из главных вопросов, который задают ученые, участвующие в обеспечении пилотируемых космических полетов – внутригрупповое общение и специфика психологии коммуникаций в международном космическом экипаже с учетом культурных и национальных различий. Не случайно именно на этом вопросе следует остановиться.
Это знаковый этапный момент, формирующий стратегические вопросы в освоении человеком космоса. Именно здесь, в первую очередь психологи, и столкнулись с проблемой формирования новой культуры, новых взаимоотношений, которые могут порушить существующие национальные разделения, устоявшиеся этнические черты общества. В общей сложности миссия на Марс с пребыванием в замкнутом пространстве космического корабля займет около 18 месяцев (12 месяцев экипаж будет подвергаться воздействию факторов невесомости в самом полете, 6 – условиям гипогравитации на Марсе 0,38 G). Учитывая совершенно необычные условия существования людей в данной миссии и достаточно длительную ее протяженность, стали задумываться, а как будут формироваться взаимоотношения среди людей в экипаже, изменятся ли их взгляды и религиозные приоритеты, будет ли формироваться новая внутригрупповая философия, взаимосвязанная со всем увиденным.
В жарких спорах на эту тему на Ученых Советах выдвигаются даже предположения, что вполне возможно уже на таком этапе космической экспансии человечества будут формироваться совершенно новые философско-религиозные межличностные взаимоотношения с разрушением этнических и религиозных врожденных инстинктов. А что ждет человечество в случае успешной экспансии на другую планету? Уже понятно, что это будет колония людей, совершенно отличающаяся от Земного общества, и не только с точки зрения этнической антропологии и социальной психологии, но и с точки зрения физиологической антропологии. Одним словом, это будет поколение марсиан.
Что ждет человечество в данном аспекте новой колониальной гелиополитики? Будут ли “земляне” бояться “марсиан”? Будет ли это новое разделение расширевшегося мира с новыми войнами и конфликтами? Или можно будет что-то предпринимать для предотвращения развития такого сценария?
Константин Эдуардович Циолковский, опять же российский ученый, первым задумался именно над подобными проблемами. В 1928 году в своем научном труде “Будущее Земли и человечества” он писал: “Тут я только слегка обрисовываю прогресс человечества. В громадной картине, которую я даю, не может быть место подробностям… Человек недавно завладел атмосферой, как средством сообщения. Оно еще в периоде развития, особенно в отношении газовых воздушных кораблей. Аэроплан достиг высоты 12 верст (имеются в виду километры)… Дальнейшие высоты буду достижимы, когда аэропланный двигатель заменится реактивным…и пассажирская кабинка будет замкнута, не будет выпускать газ (кислород) в разреженном воздухе или пустоте… Понемногу человек создаст жилища в эфире… но нельзя совсем покинуть и Землю… Земля необходима как опора, как базис для распространения и упрочения могущества человека в Солнечной системе и на ее планетах”. Это ли не первые наметки гелиополитики? Упомянутый труд К.Э. Циолковского посвящен проблеме перенаселения Земли в будущем, что и явится одним из катализаторов гелиополитической активности держав – экономических лидеров.
И не случайно все более пристальнее мы стали обращаться к такому мощному философскому направлению начала прошлого века, как русский космизм. Это направление, свойственное именно русским мыслителям, содержит в себе основы будущей гелиополитики как социального кросс-национального явления космической антропологии. Русский космист-философ Владимир Иванович Вернадский, делая доклад на заседании физико-математического отделения Академии Наук СССР в 1926 году, который назывался “О размножении организмов и его значении в механизме биосферы”, выдвинул следующий тезис: “Изучая проявления жизни в окружающей ее среде, в планетном масштабе, мы должны отойти от обычного для нас аспекта организма. Перед величием таких явлений единичный организм теряет значение… Видны и сказываются лишь его совокупности”. Современным ученым – идеологам космической антропологии – действительно приходится идти наперекор устоявшимся постулатам медико-биологических подходов.
Возвращаясь к основным изменениям, с которыми по всей вероятности столкнется общество при космической экспансии, нельзя не отметить вклад современного ученого, академика Российской Академии Наук, директора Государственного Научного Центра Российской Федерации – Института Медико-Биологических Проблем Российской Академии Наук Анатолия Ивановича Григорьева, который является основоположником российской марсианской программы. А если учесть, что СССР, а затем Россия – это фактически единственная страна в мире, ученые которой не просто сделали полеты в космос реальностью, а заложили фундамент космических медико-биологических наук, то А.И. Григорьева можно считать основоположником марсианской программы в мировом масштабе. В своем докладе “Медико-биологическое обеспечение пилотируемой экспедиции на Марс” на XII международной конференции по космической биологии и авиакосмической медицине, прошедшей в Президиуме Российской Академии Наук в 2002 году, Анатолий Иванович так характеризовал основные аспекты планируемого космического полета: “Пилотируемый полет на Марс по своей сложности и степени риска будет значительно превосходить продолжительные полеты на околоземных орбитах. Характерными особенностями марсианской экспедиции являются ее автономность и большая продолжительность, длительное воздействие на организм микрогравитации, значительный уровень космической радиации и пребывание на Марсе в условиях гипогравитации, гипомагнитной среды и повышенных уровней радиации… будет учитываться 40-летний опыт медико-биологического обеспечения пилотируемых космических полетов в сочетании с проведением на Международной космической станции и в наземных условиях испытаний отдельных звеньев и ключевых технологий медико-биологического обеспечения для марсианского полета”.
Далее А.И. Григорьев подчеркивает две проблемы, которые потребуют особого внимания: “Необходимо, в частности, интенсифицировать разработку центрифуги короткого радиуса и экспериментально оценить возможности ее использования при полете на Марс для профилактики эффектов невесомости и гипогравитации… Важными компонентами медико-биологического обеспечения для марсианской экспедиции будет комплекс подготовительных мероприятий, включающий… длительную подготовку космонавтов для работы в экстремальных условиях межпланетного перелета с учетом оптимизации внутригруппового взаимодействия в составе интернационального экипажа”. Остановимся немного подробнее на этих двух основных аспектах: гравитационных условий и психологических изменений.
При условии, что масса Земли равна условной 1, масса Марса равна 0,11. Экваториальный диаметр Земли равен 12756 км, экваториальный диаметр Марса равен 6800 км, то есть почти в 2 раза меньше Земного. Сила тяжести на Марсе составляет 0,38G, т е. более чем в 2 раза меньше Земной силы притяжения, которая равна 1 G. То есть, говоря о поколении марсиан и гелиополитической экспансии на Марс, мы должны рассматривать в качестве постоянного условия жизни такое явление, как гипогравитация. К проблеме эмпирического изучения последствий изменения гравитационных условий обращался К.Э. Циолковский – известны его предположения о “гигантах” и “карликах”, то есть о зависимости размера тела человека от массы планеты, от гравитационных условий. Чем больше масса планеты, тем больше сила притяжения и меньше должен быть рост прямоходящего существа. В этом аспекте известный российский физиолог Георгий Северьянович Белкания осуществил фундаментальное изучение реакции организма человека на земную гравитацию.
Г.С. Белкания писал, что вся история эволюционного развития – это история преодоления силы притяжения: “С момента зарождения жизни на нашей планете на протяжении многих миллионов лет происходило постепенное изменение большинства факторов внешней среды (состава атмосферы, температуры, атмосферного давления и др.); неизменным оставалось лишь действие гравитации”. Так что гравитационный фактор – самое уязвимое место в процессах приспособления к другим условиям жизни. Эволюционно человек формировался в неизменных гравитационных условиях, противоборствуя ей, что прежде всего отразилось на высокой степени развития и дифференцирования нервной системы. Известно, что общий ход эволюции, начиная с зарождения жизни в океане (где гравитационные условия приближены к микрогравитации и полной безопорности) и продолжаясь выходом живых существ на сушу (где необходимо постоянно преодолевать влияния сил земного тяготения) по сути является гравитационно-зависимым процессом. Изменение условий окружающей среды привело к развитию и совершенствованию центральной нервной системы. Чем более способными к преодолению силы тяжести и к активному передвижению в гравитационном поле становились представители животного мира (процесс усложнения системной реакции животных на земную гравитацию), тем сложнее была организация нервной системы и “интеллекта” живого существа.
Так, считают, что прогрессивное развитие головного мозга первых людей – австралопитеков было обусловлено переходом к двуногому хождению, что потребовало перестройки антигравитационной функции организма первобытных людей.
Важную роль в формировании умственных способностей любого живого существа играет этап эмбрионального (внутриутробного) развития, который, несомненно, очень чувствителен к любым изменениям внешней среды обитания, не говоря о таком факторе, как гравитация планеты. Так называемые моноаминергические нейроны головного мозга, формируясь на определенном этапе развития эмбрионов млекопитающих, в дальнейшем определяют уровень обучаемости, поведенческих реакций, внимания, памяти и другие показатели когнитивных функций центральной нервной системы. Моноаминергические нейроны – это структуры симпатической нервной системы. Активация симпатической нервной системы в экстремальных ситуациях играет определенную физиологическую роль, помогая выбрать верную поведенческую реакцию – “fight or flight response” (“ответ – драться или улетать” ), как образно принято говорить о роли этой физиологической системы. Для млекопитающих симпатическая нервная система является самой древней и устойчивой, отвечающей за все стресс-реакции, самой последней в жизни организма сохраняющей активность и самой первой участвующей в ответах на гравитационные изменения.
Таким образом, надежность биологической системы в целом и умственные способности, в особенности, в процессе эмбрионального развития определяются состоянием моноаминергических нейронов. А что же происходит в условиях сниженной гравитации относительно Земного уровня? Такие исследования проводили российские ученые еще в 70-х годах на крысах. Эти уникальные эксперименты на биоспутнике “КОСМОС-1514” и всю научную программу осуществляли сотрудники Института Медико-Биологических Проблем под руководством академика Олега Георгиевича Газенко. В космос запускались крысы Вистар на III триместре беременности (с 14 по 21 день беременности; обычная длительность беременности крыс – 22 дня). После космического полета у крыс успешно родились крысята. Но вот что примечательно, пребывание еще в утробе крыс-матерей в космосе отразилось на развитии некоторых тканевых структур головного мозга новорожденных крысят. Правда, изменения эти были по сути не значимыми и обратимыми по мере роста крысят. И все-таки выявленные изменения касались состояния тех самых моноаминергических нейронов, о роли которых сказано выше.
Здесь следует пояснить, что необходимое “созревание” этих структур у крыс в период внутриутробного развития происходит до 10-13 дня беременности. Так что, данный космический полет с одной стороны доказал, что беременные крысы на поздних сроках беременности могут после полета родить в принципе здоровое потомство, при условии, что они подверглись гипогравитации (невесомости) уже тогда, когда основная система головного мозга плода, отвечающая за биологическую общую устойчивость, уже была сформирована до полета. Не является ли полноценное созревание моноаминергических нейронов центральной симпатической нервной системы в понимании внутриутробного развития (онтогенеза) необходимым условием полноценного развития коры головного мозга у млекопитающих? В период внутриутробного развития моноаминергические нейроны выполняют своеобразную функцию – отвечает за созревание всех остальных нейронов мозга, т.е. участвует в формировании коры головного мозга и различных сложных поведенческих реакций животного. У крыс-плодов, побывавших в космическом полете было выявлено значительное уменьшение толщины коркового слоя головного мозга, что свидетельствует о снижении темпа формирования коры в условиях невесомости.
Была также экспериментально выявлена четкая гравитационная чувствительность – в условиях гипогравитации слой коры уменьшался, в условиях гипергравитации (воздействия перегрузок) слой коры утолщался в сравнении с контрольной группой крысят. Выбранные сроки беременности крыс, подвергшихся космическому полету, не позволили, к сожалению, ответить на вопрос: идет ли полноценное созревание центральной симпатической нервной системы у плодов в невесомости? Плоды-крысята полетели вместе со своими матерями-крысами на позднем сроке беременности с уже сформированной в необходимой степени центральной симпатической нервной системой, поэтому новорожденные крысята в дальнейшем развивались почти нормально.
Иными словами, до сих пор еще не доказана возможность полноценной репродуктивной функции млекопитающих в условиях со сниженной (или измененной) гравитацией, относительно силы притяжения Земли. Мы не знаем, будет ли адекватно формироваться центральная симпатическая нервная система при полном репродуктивном цикле в условиях пониженной гравитации (в частности, на Марсе), и также трудно предположить в этом случае полноценность развития коры головного мозга и уровень интеллекта рожденного существа в таких условиях.
Академик Алексей Павлович Окладников в своей книге “Заселение Земли человеком” написал, что “…процесс становления человека был не обычной формой образования нового биологического вида, а качественным скачком, который выразился в возникновении человеческого общества. Мозг эволюционировал вместе с его обладателем на сложном пути от обезьяны к человеку не менее, а может быть и более, напряженно и целенаправленно, чем другие части тела. Постоянные стрессовые ситуации, которые стали нормой жизни, привели к образованию у предлюдей неспецифического приспособления – интеллекта”. Будет ли когда-нибудь написана книга под названием “Заселение Марса человеком”? Эта “планета ледяных туманов” со своим суровым климатом так привлекает человеческое общество! Сама история развития человека, человеческого общества, начало социальной истории связано с трудовыми процессами и научно-техническим прогрессом. Не окажется ли так, что сделав такой гигантский шаг вперед, к другой вожделенной планете, человечество сделает два шага назад в своем интеллектуальном развитии при формировании поколения марсиан в сниженных гравитационных условиях?
Согласно изречениям древнеримского философа Лукреция Кара в поэме “О природе вещей”, где он предложил свою хронологию развития человеческого общества – золотой, медный, бронзовый и железный века, люди из каждого периода бесследно исчезали, а на смену им приходили совершенно новые по физическому облику и культуре. Будет ли в истории человеческого общества век “марсианский”, век “ледяных туманов”, в котором также появятся совершенно новые люди как по внешнему физическому виду, так и по уровню интеллекта. Может быть не случайно имя красной планеты – Марс – несет смысловую нагрузку, связанную с древне-италийским богом войны. Ведь именно с низким уровнем интеллекта ассоциируется агрессивность в обществе. Вспомним удивительные слова Антуана Де Сент-Экзюпери: “Сила тяжести показалась мне всемогущей, как любовь. Всем телом я чувствовал – земля подпирает меня, поддерживает… Оказалось, моя собственная тяжесть прижимает меня к планете… и я наслаждался этой великолепной опорой… плечами я ощущал силу притяжения – всю ту же, гармоничную, неизменную, данную на века. Да, я неотделим от родной планеты…”. О чем будет думать наш далекий потомок, стоя в одном из красивейших и живописных районов Марса – около огромного каньона, названного Долиной Маринера (mariner – в переводе моряк), где больше всего по утрам скапливается тот самый загадочный густой ледяной туман? Будут ли философы марсианского поколения, поколения “next”, сожалеть и скучать о Земной силе притяжения?
